СИнфО. Москва, 7 октября. Будущее церкви и науки тесно связаны. Председатель синодального информотдела Московского патриархата Владимир Легойда отвечает Артемию Троицкому

Реформа Российской академии наук продолжает вызывать ожесточенные споры. Высказываются разные точки зрения, подчас совсем уж оригинальные. Например, известный музыкальный критик Артемий Троицкий, сыгравший в одной из комедий не кого-нибудь, а самого Господа Бога (sic!), выступил с «пророческой» точкой зрения, что реформа РАН — часть мракобесного церковно-государственного заговора.

К сожалению, представления о православии, да и о религии вообще, многие участники общественного диалога черпают с лубочных картинок, висящих если не на стене у пушкинского станционного смотрителя, то в каких-то поросших мхом хранилищах лжестереотипов. Стоит ли воспроизводить непреложный исторический факт, что европейская наука с автором комментария на апокалипсис Исааком Ньютоном, монахом Грегором Менделем и многими другими достигла своих успехов не вопреки, а благодаря христианству. Это известно любому аспиранту гуманитарного вуза. Но, видимо, не каждому музыкальному критику. Есть даже историческая байка про то, что вскоре после революции некий красноармеец, увидев крестящегося на купольный крест нобелевского лауреата И.П. Павлова, пообещал вывести его из состояния дремучести.

Церковь на Западе во время формирования европейской науки была столь влиятельна, что если бы поставила целью борьбу с ней, то, без сомнения, победила. Но, напротив, вне церкви на Западе уровень образованности в те времена был таков, что потребителями печатного научного знания преимущественно являлись богословы. Поэтому, например, издание трудов Декарта во Франции поощрялось не какой-либо общественной группой (музыкальными критиками, например, которых тогда, правда, еще и не было), а кардиналом Ришелье.

Конечно, история с Галилеем стала символом борьбы католической церкви и науки. Но многие забывают, что выпускник монастырской школы, приятель Папы Римского Урбана VIII, Галилей был участником некоего внутрицерковного спора о законах небесной механики, потому что иной, кроме церковной, как сейчас принято говорить, «площадки» для научных дискуссий не существовало в принципе. А в науке случаются интриги и споры, которые выходят за ее рамки. Например, на Западе в те времена конечным арбитром по научным спорам была инквизиция, а в СССР XX века — Политбюро. Такова несовершенная история, но она не имеет сослагательного наклонения. Слава Богу, что ни один из этих институтов, взявших на себя несвойственные функции, не остановил гениев от науки.

Нет никакого сомнения в том, что церковь заинтересована и имеет больше исторических прав быть заинтересованной в развитии науки, чем, например, сообщество безбожников. Для религиозного сознания невежество вовсе не предмет для стяжания. Приписываемый церкви бесконечный поиск чудес как смысла жизни, знамений на каждом углу, поставленных на поток божественных озарений — на самом деле являются свойствами или языческого мировоззрения, или духовной болезни. От этого всего «добра» — один шаг до жизни по знакам зодиака, снятия порчи и венцов безбрачия, амулетов с заговором на успех в бизнесе. У верующего человека такая «религиозность» не может вызывать ничего, кроме отвращения. Здравомыслие, критический анализ себя и окружающего мира нужны верующему человеку не менее, а, может быть, и более, чем тому, кто не открыл для себя мир веры.

Нередко семя веры дает обильные и быстрые всходы в сердцах тех, кто образован и стремится к познанию. Если же человек не хочет знать базовых естественно-научных истин, сознательно и безапелляционно выбирает невежество, то и дело Богопознания его вряд ли заинтересует. Антинаучность, увы, сопровождает современное потребительское общество, где наука нередко становится товаром, который имеет ценность только тогда, когда приносит прибыль. Не сомневаюсь, что против этого выступит любой уважающий себя ученый, понимая, что между пользованием плодами науки и научным мировоззрением — большая пропасть.

Российскую академию наук ждут большие и сложные преобразования, на ее руководителя возложена серьезная задача: сохранить лучшее из прошлого и интегрировать новое. Это достойный труд, успех которого может быть обеспечен поддержкой и вниманием со стороны всего общества. Мы все призваны обеспечить и поддержать высокий статус ученых, как заслуженных, так и молодых. Этот статус формируется не только государством, он зависит от нашего с вами отношения, которое нередко не соответствует высокому призванию человека, посвятившего свою жизнь изучению законов Божьего мира.

Церковь, как крупный общественный институт, честно и открыто заявляет о поддержке ученого сообщества не по каким-либо абстрактным соображениям, а прямо говоря, что альтернатива обществу с развитой наукой в наши дни может быть только одна — общество неоязычников — бездумных потребителей земных благ.

Владимир Легойда,
председатель синодального информационного отдела Московского патриархата